1.    Причинные механизмы формирования сознания, которые вырабатывают выходные данные такого рода в обычном мозгу, все еще продолжают действовать в электронной версии мозга, поэтому последняя также обладает сознанием.

2.    Осознаваемые психические события в обычном мозгу не имеют причинной связи с поведением, а поскольку они отсутствуют также в электронном мозгу, последний не обладает сознанием.

Хотя нельзя исключить вторую возможность, при данном подходе сознание сводится к тому, что философы называют эпифеноменальной (выраженной в качестве побочного явления) ролью — как будто что-то происходит, но не отбрасывает тени, которая должна была бы появиться в наблюдаемом мире. Кроме того, если сознание действительно эпифеноменально, то в мозгу должен находиться второй, бессознательный механизм, с помощью которого и формируется восклицание "Ой, больно", когда человека колют заостренной палочкой.

В-третьих, рассмотрим ситуацию, возникшую после того, как операция проделана в обратном направлении и субъект снова имеет обычный мозг. И в этом случае внешнее поведение субъекта должно быть, по определению, таким же, как если бы операция вовсе не проводилась. В частности, мы были бы вправе задать субъекту такие вопросы: "Что вы чувствовали во время операции? Помните, как вас укололи заостренной палочкой?" Субъект должен точно помнить фактический характер своего осознанного опыта, включая качественную сторону этого опыта, несмотря на тот факт, что, согласно Сирлу, такого опыта не должно быть.

Сирл мог бы возразить, что мы не определили эксперимент должным образом. Если бы настоящие нейроны, скажем, прекращали действовать в том промежутке времени, когда они были извлечены, а затем снова помещены в мозг, то, безусловно, они не могли бы "запомнить" опыт, полученный в это время. Чтобы учесть это обстоятельство, необходимо обеспечить обновление состояния нейронов в соответствии с изменением внутреннего состояния искусственных нейронов, которыми они заменялись. Если бы в таком случае предполагалось наличие "нефункциональных" аспектов реальных нейронов, которые привели бы к поведению, функционально отличному от того, которое наблюдалось, пока искусственные нейроны были бы еще на месте, то налицо было бы простое приведение к абсурду, поскольку означало бы, что искусственные нейроны функционально не эквивалентны настоящим нейронам (одно из возможных возражений против этого довода приведено в упр. 26.3).